80 лет назад, 6 и 9 августа 1945 года первый и последний раз в мировой истории были применены атомные бомбы в боевых целях. Конечно, Советский Союз знал о разработках подобного вида оружия, но никто не предполагал, насколько мощным оно окажется. После получения известий об атомном ударе по Хиросиме, как вспоминала дочь Сталина Светлана Аллилуева, весь вечер у отца только и говорили об этом. Конечно, больше было слухов и домыслов, поскольку никто не был на месте трагедии, и даже в Японии никто не знал, что происходит в Хиросиме и Нагасаки. Необходимо было получить информацию из первых рук. Важная миссия побывать на месте атомного удара была поручена резиденту Главного разведывательного управления Генерального штаба Красной Армии Михаилу Иванову и его помощнику Герману Сергееву.
16 августа, первыми из иностранцев, на 4 дня опередив американцев, Иванов и Сергеев прибыли на поезде на хиросимский вокзал – железнодорожное движение было восстановлено за 48 часов. «В Хиросиме поезд остановился лишь на минуту, чтобы высадить нас и еще нескольких пассажиров – японцев, приехавших на розыск своих родственников, - вспоминал Михаил Иванов. - Кругом царил невообразимый хаос. Казалось, какой-то великан перевернул здесь всё вверх дном: опрокинутые остовы вагонов, обгоревшие паровозы, вывороченные из земли шпалы и скрученные рельсы, искорёженные мостовые фермы, - - Всё было окрашено в ядовитые оранжево-красные тона железной окалины. Везде лежали искалеченные тела. Выжившие люди разыскивали останки своих родственников и пытались строить себе убежища из обломков».
Сотрудник местной службы безопасности предупредил Иванова и Сергеева, что в городе свирепствует «заразная болезнь» - о радиационном облучении тогда знало лишь несколько человек в мире. Однако у разведчиков был приказ - обнаружить воронку от бомбы, чтобы узнать о мощности заряда, и собрать какие-либо предметы с места взрыва. «Такой силы взрыв должен был ее оставить, но ничего не обнаружили. В центре все такая же пустыня из камня и пепла, словно выровненная огромным катком, - продолжал Иванов. - Дотошный Сергеев останавливается у каждого бугорка и ямки в надежде увидеть какую-нибудь вещь или обломок… Мы собирали всё, что требовалось среди пепла, руин, обугленных трупов. Переворачивали обугленные тела, разгребали пепел и оплавленные камни странного цвета и с неприятным запахом, который вызывал тошноту. Никто тогда и не подозревал, что делать это категорически нельзя. Страшно вспоминать, но мы взяли с собой наполовину обугленную голову с плечом и рукой, а также пробы грунта, образцы обломков. Всё это сложили в один большой чемодан».
Поскольку в этот день больше поездов не было, Иванов и Сергеев остались ночевать в какой-то наполовину уцелевшей гостинице на окраине города. От пережитого стресса Михаил Иванов за вечер выпил литровую бутылку японского виски, которое, как он считал, спасло ему жизнь. Он предлагал присоединиться и Сергееву, но тот отказался.
На следующий день разведчики были в Нагасаки. Здесь уже начались восстановительные работы. «Очевидцы рассказывали, что прилетевший 9 августа утром, за час до атомной бомбардировки, американский самолет-разведчик сбросил на город тысячи листовок, содержавших всего два слова: «Час пробил!» Одну такую листовку нам дали на память, - завершал свои воспоминания Михаил Иванов, упомянув и о том, что местные жители, увидев европейцев, посылали им вслед проклятья, а мальчишки кидали в них камни.
По возвращению в Токио чемодан с вещдоками и отчет Иванова был немедленно отправлен в Москву. Не поверив прочитанному, курирующий атомные проект Лаврентий Берия, приказал Иванову лично доложить об увиденном, а услышав о впечатлениях разведчика хотел было уволить его из органов за паникерство.
Герман Сергеев вскоре умер от лучевой болезни. А вот Михаил Иванов, переживший несколько переливаний крови, прожил 101 год, дослужившись до генерала и скончавшись в 2013 году. А морякам, служившим на атомных подводных лодках, в обязательном порядке стали выдавать по стакану коньяка, позже замененного на стакан вина, который тут же назвали «Стаканом Иванова» в память о том, кто первым на себе испытал последствия применения «мирного атома».
На фото: героический разведчик Михаил Иванов
