«На огненной дуге 

"....-Легкие и средние танки мы умеем бить, а что, если на нас пойдут «тигры» и «пантеры»? — спрашивал комбат. Бывалый воин Худайбердиев, на счету которого имелось два подожженных танка, в шутку ответил: — Они гореть будут дольше, чем средние. Все засмеялись. Беседу комбата прервал нарастающий гул появившегося на большой высоте «костыля» — фашистского самолета-разведчика.

— Повадился, проклятый, — со злобой проговорил командир взвода противотанковых пушек лейтенант Путинцев. — В день по нескольку раз летает. Вынюхивает. То тут, то там гремели винтовочные выстрелы, резко захлопали противотанковые ружья. Где-то недалеко часто била зенитная пушка. — Теперь жди, скоро пролетит стая «музыкантов». Со стороны Ячнева Колодезя то и дело стали раздаваться орудийные выстрелы врага. Снаряды рвались в районе деревни Беломестной на участке обороны 1241-го стрелкового полка. — Фашисты что-то замышляют, — сказал комбат и подал команду: «По местам!», а сам быстро направился на свой наблюдательный пункт.»

«.. С рассветом немцы открыли артиллерийско-минометный огонь, стали бомбить наши позиции с воздуха. Вскоре в атаку пошли танки и пехота. Кровопролитный бой развернулся в районе хутора Постникова и Дальней Игуменки. Гитлеровцы пытались любой ценой замкнуть кольцо вокруг Уральской дивизии. Авиация и артиллерия врага, усиливая удары, обрушивала бомбы и снаряды на боевые порядки наших полков. Вся оборона дивизии затянулась дымом и пылью. Десятки вражеских танков горели на поле боя, два горящих самолета упали недалеко от нашего наблюдательного пункта. Ценой огромных потерь противник продвинулся еще на 1,5–2 километра, но танки противника совместными усилиями воинов нашей, 81-й и 92-й гвардейских дивизий были отброшены. К исходу дня атака фашистов захлебнулась. В районе хутора Постникова до сорока танков врага ворвались в оборону 1241-го стрелкового полка и устремились к огневым позициям артиллерии. У некоторых воинов, особенно у тех, кто только что ночью прибыл на передовую, нервы не выдержали. Часть солдат побежала назад. Оставили орудия и некоторые артиллеристы. Наступил критический момент. Находившийся на своем наблюдательном пункте заместитель командира противотанковой батареи лейтенант Евгений Путинцев выскочил из окопа и побежал навстречу бегущим. Он бросился к противотанковой пушке, оставленной расчетом, зарядил ее и первым же выстрелом поджег передний танк. Путинцев у нас в дивизии считался снайпером-артиллеристом. Лейтенант потянулся за другим снарядом и увидел бегом возвращающийся расчет. Путинцев зарядил пушку еще раз и подбил второй танк. Всего 80–100 метров отделяло орудие Путинцева от идущих вражеских танков и пехоты. В это время прогремели выстрелы нескольких орудий правее и левее лейтенанта. Недалеко от него застрочили станковые, ручные пулеметы и автоматы. Это вернулись солдаты, чтобы вместе с офицером встретить врага. Лейтенант подбил еще один танк, но был смертельно ранен.

Мужество, личный пример коммуниста Евгения Владимировича Путинцева спасли положение, предотвратили панику. Мстя врагу за жизнь Путинцева, расчет подбил еще несколько танков. Всего в том бою был подбит 21 танк, уничтожено более двухсот гитлеровцев, несколько  десятков взято в плен, в том числе командир роты танковой дивизии. На этом участке гитлеровцам не удалось продвинуться вперед ни на шаг. Но «коридор» в клещах сузился еще на 2–3 километра. Угроза окружения нашей дивизии стала еще реальнее. Телефонная связь с командиром корпуса прервалась, радио вышло из строя.