Боевой путь ветерана Василий Андреевич Руденко – один из самой молодой поросли коммунаров-дзержинцев. Он, как и Антон Семёнович, родился в марте — 19 марта 1920 года в Богодухове….. Семье, в которой было четверо детей и больной ещё с первой мировой туберкулёзом отец, жилось нелегко. Когда Васе шёл одиннадцатый год, отец умер. Время было голодное. Попал мальчик поначалу в детприёмник, а оттуда – коммуну им. Дзержинского осенью 1932-го. – И началась иная жизнь, попал в мир совершенно другой. Коллектив, как и всегда, сразу принял новичка в свои ряды. Он быстро свыкся с традициями коммуны, многому научился. Закончил семилетку, поступил на рабфак, поработал слесарем-сборщиком «ФЭДов». После выпуска из коммуны в 1937-м году поступил в художественное училище, а в предвоенном 40-м призван в Красную Армию. Служил на Дальнем Востоке наводчиком 152-мм-вой гаубицы, стал кандидатом в члены ВКПб… Март 1941 – направление в военное училище Комсомольска-на-Амуре, где тогда трудилось три десятка воспитанников коммуны....» «Война! Ускоренный выпуск училища, и красноармеец Василий Руденко направлен на Воронежский фронт. Там стал коммунистом. Воевал на Втором и Первом Украинских. Как-то на фронте повстречался вдруг с сестрою Татьяной, и кто-то из однополчан успел снять эту мимолётную встречу. Фотография ныне – на стенде Московского музея А.С. Макаренко. Завершал войну в Германии в районе Дрездена, в округе Котбус, где побывал много десятилетий спустя... Война оставила тяжёлые воспоминания, в том числе и о, к счастью, кратковременном пребывании в Шталаге, где погиб легендарный герой Смоленска генерал Лукин... Медаль «За взятие Берлина» украшает грудь солдата Руденко. Два первых послевоенных года проработал на родном «коммунарском» заводе. А потом, потом смена профессии, и : в детдоме, ремесленном училище, Богодуховской школе-интернате, во вспомогательной школе для детей с задержкой умственного развития. Успел закончить заочно Харьковский университет, обзавестись двумя детьми и четырьмя внуками, получить ещё медаль — «За трудовое отличие». О педагоге В.А.Руденко постоянно пишет областная, республиканская пресса; он – герой фильма «Макаренко – педагог, писатель, гражданин». Василий Андреевич говорил о своей работе и о жизни: «Не могу понять сумасбродов, разжигающих военные действия, готовящих новые войны. Мне-то хорошо ведома война, дважды видел смерть перед глазами. Ведь она застала нас, тогдашних курсантов, в местах тогда уже строившегося БАМа. Быстро присвоили лейтенантское звание, и в марте 42-го был уже на Воронежском. Очень трудно было – отходили. Был зам. командира батареи по политчасти, с июня 44-го – командиром 3-й батареи 462 ИПТАП. Молдавия – Румыния – Венгрия. Молодые ребята в эти истребители танков отбирались. Осталась хорошая память о простых ребятах, сыновьях далёких матерей, о боевых лейтенантах и красноармейцах. Многие-многие остались на тех полях, где гремели бои. Если бы можно было осуществить поездку по всем тем местам, отдать почести всем павшим, но ныне, увы... Война – это ведь не только победное шествие, это труд тяжкий, земляной, это изматывание сил, многие сутки без сна обычного. Не говоря уже о самих боях, стрельбе. «Тигры»,«Леопарды»... А нас как раз бросали на самые горячие участки. Наш комполка – отважный человек огромного роста, никогда не прятался и ни разу не был даже ранен. Наверное, потому после всей этой крови и грохота и потянуло к детям. Работал …. воспитателем, в «должности» в общем негромкой, но очень нужной, ответственной. Откуда, спрашиваете, успехи? Дети есть дети – их не проведёшь, кто есть кто они знают лучше взрослых. Я просто был с ними всегда честен, учил, показывая и действуя ВМЕСТЕ с ними, требовал, исходя из самой запавшей в душу мысли моих учителей Макаренко и Терского: как можно больше уважения к человеку и как можно больше требования к нему... Но никак не более, чем можно. Старался вносить в жизнь класса и школы дела, приёмы, игры, занятия, запомнившиеся самому по коммуне. Не помню, чтобы делал хоть какое-то дело «как-нибудь», а старался. Как старались со мною и дети, которым – таким, как во вспомогательной нашей школе, нелегко было, например, осваивать домры и балалайки. Потому применял упрощённые ноты – «цифровки». А в итоге и взрослые и юные слушатели так бурно воспринимали выступления струнного оркестра с народными, военно-патриотическими, пионерскими песнями. Как, впрочем, популярны всегда наши тематические выставки рисунка, праздники-экскурсии в школьной комнате Боевой и Трудовой славы, в школьном музее А. Макаренко. В чём я явно слаб – это чтоб в ажуре были все бумаги, планы, отчёты. Считаю, что коль всё это сделано более чем на 100%, тогда страдает деловая, практическая часть ребячьей жизни. Заметил: порой работники, слабые во втором, получают хорошую оценку проверяющих их труд по бумагам. Хотя нельзя отрицать хорошо продуманный план работы,записи наблюдений за детьми, анализ: промахи, их причины — это очень важно». «… Руденко пользуется авторитетом не только в своём коллективе, но и в среде ветеранов-макаренковцев. Сам помнит каждого и, обладая феноменальной памятью, пишет: «Терский — это оптимизм, устремлённость, убеждённость, и всё это, подкреплённое делом, опытом, эрудицией его. Живо представляю его, задорно и напористо, с выкриками эмоциональными, сражающегося в им изобретённый «горлёт» с пацанятами — с его-то ростом! Вспоминается наше с ним дежурство на республиканской выставке изделий и творческих работ колоний Украины в предновогодье-35 в клубе НКВД Киева. Согнувшись в три погибели, он выделывал пассажи на пианино. Удивительно было! Надо было видеть, как они играли в биллиард с В.Т. Левшаковым. Полный контраст внешности, роста, оба остроумны, а вокруг — хохот ребят. Всё по-человечески просто: юмор, злость при неудаче, восторг при мастерском ударе»… В одном из последних писем Руденко есть и такое: «...сложное, трудное время. Никогда даже не думалось, что доживём до такого унизительного состояния..., улучшения не видно — одни разговоры, указы биржи. Но не теряем надежды на светлое будущее. Многое ж перенесли, пережили... Это ЛИХО — стихию политиканов тоже должны осилить». А как-то в письме обронил он такую фразу: «Возможно, я резко выступил. Но правильно. К ЧИСТОМУ грязь прилипает...» Это после очень принципиальной резкой критики современных лжеучёных, «пересматривающих» Макаренко так, что вместо него грязь получается.»